Бактериальный мегаполис. Лекарственная резистентность биоплёночных сообществ: пути преодоления

Статьи

Автор: Алексей Алексеевич Хрянин, докт. мед. наук, проф. кафедры дерматовенерологии и косметологии НГМУ, вице-президент Сибирской ассоциации акушеров-гинекологов и дерматовенерологов (Новосибирск)

Цитирование: Хрянин, А. А. Бактериальный мегаполис. Лекарственная резистентность биоплёночных сообществ: пути преодоления / А. А. Хрянин // StatusPraesens. Гинекология, акушерство, бесплодный брак. – 2020. – № 2-3(65-67). – С. 123-130.

С момента открытия микроорганизмов Антони ван Левенгуком (Antoni van Leeuwenhoek) — почти 350 лет назад — объектом изучения микробиологов служили изолированные инфекты. Учёные исследовали (и продолжают в настоящее время детализировать) их структурные, биохимические, генетические особенности, а также чувствительность к различным антимикробным препаратам. Исторически основные заключения по течению инфекционного процесса и выбору этиотропной терапии были основаны на идее о множестве одинаковых, но самостоятельных патогенов как причине нарушений.

Однако концепция микробных сообществ гласит: наряду с отдельными инфектами большое клиническое значение имеют объединения патогенов. Их организация в структурные единицы — биоплёнки (biofilms) — нередко обусловливает неэффективность терапии и хроническое течение заболеваний: ведь функционирование «участников» сообщества так же принципиально отличается от существования самостоятельных микроорганизмов, как жизнь в мегаполисе от скитаний охотника-одиночки.

Биоплёнки неоднократно «попадались на глаза» учёным при микроскопической визуализации, но лишь в 1970–1980-х годах канадский микробиолог Билл Костертон (Bill Costerton) и его датский коллега Нильс Хёйби (Nils Høiby) впервые описали их как особый способ, позволяющий бактериям выживать в сложных условиях, и начали изучать их медицинское значение [1]. Результаты дальнейших исследований показали, что подобные тесные сообщества — основная форма постоянного существования многих микроорганизмов, в то время как планктонные (свободноживущие) представители — в большинстве случаев лишь одна из стадий развития микробной организации [4–6].

«Тесные» микробные сообщества существуют везде: в природных ареалах, в любых производственных условиях, в организме животных и человека. С образованием биоплёнок связано множество патологических процессов различных локализаций: гинекологические заболевания, эндокардит, остеомиелит, синусит, хронический простатит, поражения мочевыводящих путей и среднего уха, периодонтит, а также ассоциированные с постоянными катетерами нозокомиальные инфекции [7].

Не так всё просто

Биоплёнкообразование присуще патогенным и условно-патогенным микроорганизмам, при этом одновременно в составе могут быть различные инфекты. От окружающей среды сообщество отделено мембраноподобной поверхностной оболочкой, под ней расположен межклеточный матрикс, в который погружены микроорганизмы.

Межклеточный матрикс — смесь разных классов органических веществ, соотношение которых сильно варьирует. Большую часть занимают полисахариды (декстран, гиалуроновая кислота, целлюлоза) — их доля может достигать 90%, кроме них в составе есть белки, липиды и нуклеиновые кислоты (внеклеточные ДНК и РНК). Все структурные компоненты биоплёнок представлены в гидратированном состоянии: достаточное количество воды формирует комфортные условия для жизни участников сообщества [8].

Существование бактерий внутри биоплёнок обеспечивает им множество преимуществ по сравнению с изолированными клетками. Для практической медицины особенно важно, что инфекты в составе таких сообществ имеют повышенную выживаемость в присутствии агрессивных веществ, факторов иммунной защиты и противомикробных средств [17]. Патогены в биоплёнках не погибают в присутствии антибактериальных препаратов, добавленных в количестве в 500–1000 раз большем (!), чем их минимальная подавляющая концентрация [9]. Изучение причин такой удивительной лекарственной устойчивости идёт активно, и к настоящему времени удалось установить, что в основе повышенной резистентности лежат свойства поверхностной оболочки и межклеточного матрикса (табл. 1).

Таблица 1. Компоненты биоплёнок как факторы антибиотикорезистентности

Многоуровневая система защиты

Биоплёночные бактерии могут обладать теми же механизмами резистентности, что и планктонные формы [10]:

• модификация мишени действия;
• инактивация антибиотика;
• активное выведение противомикробного вещества из клетки (эффлюкс-помпы*);
• нарушение проницаемости внешней оболочки клетки;
• формирование метаболического шунта.

*Эффлюкс-помпа — белковый транспортёр, расположенный в клеточной мембране.

Однако биоплёнки предоставляют своим участникам дополнительные возможности «ускользания» от антибактериальных атак, обусловленные по меньшей мере тремя способами [34,35].

Первый из них — более частое, чем у планктонных микроорганизмов, формирование персистеров. Они представляют собой своеобразный вариант существования инфектов, когда вследствие неблагоприятных условий окружающей среды (недостаток питательных веществ и/или кислорода, изменения температуры и pH, влияние токсинов, атака иммунных агентов и антибактериальных средств) патогены замедляют активность метаболических процессов. Такое инертное состояние с выключением многих биохимических реакций образно называют «клеточным анабиозом», именно эта особенность персистеров обусловливает их толерантность ко многим противомикробным препаратам [36–38].

По разным данным, доля персистеров в составе биоплёнок колеблется от 1 до 10% [37,38,40]. При этом исследователи отмечают, что количество таких фенотипических вариантов патогенов увеличивается по мере продвижения в глубинные слои сообщества, где кислородные и питательные ресурсы ограничены, а в межклеточном матриксе накоплено множество продуктов жизнедеятельности микроорганизмов [31].

Помимо этого, эффективность любых агрессивных средств (антибиотиков, антисептиков) в значительной степени обусловлена их способностью преодолевать поверхностную оболочку микробного сообщества. Строение последней подобно клеточной мембране входящих в состав биоплёнки бактерий, однако соотношение фосфолипидных фракций в ней может отличаться, что препятствует проникновению антимикробных средств вглубь [25,26]. Например, установлено, что в биоплёнки Klebsiella pneumoniae практически не поступает ампициллин [27], а в сообщества Enterococcus faecalis — наряду с первым, ещё ко-тримоксазол и ванкомицин [28].

Опубликованы результаты научных работ, в которых отмечена замедленная диффузия антибиотиков внутри патогенных сообществ даже после «удачного штурма» биоплёночной оболочки [26,43]. При этом поверхностно расположенные бактерии сильнее подвержены воздействию лекарственного препарата, чем глубоко залегающие клетки, вероятно, вследствие связывания противомикробных агентов и их инактивации по мере «погружения».

Механизмы, перечисленные выше, позволяют считать поверхностную оболочку и матрикс своеобразным «молекулярным фильтром», а способность ограничивать поступление противомикробных веществ — одной из важнейших функций бактериальных сообществ [42]. Таким образом, у биоплёночных патогенов существует трёхуровневая защита от внешней фармакологической агрессии [45].

• Первый уровень обусловлен сложностью преодоления поверхностной оболочки биоплёнки и матрикса, а также неэффективным воздействием на часть клеток (персистеры).
• Второй опосредован факторами клеточной стенки и плазматической мембраны бактерий сообщества, а также наличием у них эффлюкс-помп.
• Третий уровень — приобретение микроорганизмами новых генов (горизонтальный перенос с помощью плазмид) или протективных мутаций.

Кроме того, у некоторых биоплёночных бактерий ещё одним защитным фактором может быть спорообразование, обеспечивающее дополнительную устойчивость к действию антибиотиков и антисептиков [35,47].

Социальные отношения

В ходе изучения биохимических нюансов микробной организации была обнаружена любопытная особенность биоплёнок — кворум-сенсинг (англ. quorum sensing, QS) [11,12]. Реализация этого механизма возможна, если количество бактерий в составе сообщества достигнет определённых показателей (критическая масса), после чего координированная экспрессия их генов способствует специфическому и слаженному «поведению» участников. Так, следствием межклеточной коммуникации служат формирование структур, дифференцировка в планктонные и биоплёночные формы, выработка токсинов и факторов вирулентности, клеточный апоптоз, рост патогенной популяции, определение характера и направления движения микроорганизмов (таксис), [34,35,13].

К интересным и важным следует отнести и обнаруженный феномен «читинга» (англ. cheating, то есть обман, мошенничество). Благодаря ему даже те бактерии, которые неспособны синтезировать межклеточный матрикс и самостоятельно формировать сообщества, могут участвовать в их организации, используя при этом структурные компоненты, продуцируемые другими инфектами. Именно поэтому исследователи отмечают, что образование биоплёнок свойственно большинству микроорганизмов, а термин «небиоплёнкообразующие» теряет свой смысл [20,51].

Роль биоплёнок в гинекологической практике

Нормальный биотоп влагалища чаще всего обусловлен лактобациллами, при этом молочнокислые палочки способны образовывать in vivo собственные биоплёнки, которые могут обладать протективным эффектом в отношении условных патогенов [14–16]. Нарушение вагинального микробиоценоза обусловлено заменой лактобацилл на локальную колонизацию анаэробов Fusobacterium, Mobiluncus, Peptostreptococcus, Gardnerella.

Несмотря на поликомпонентную этиологию бактериального вагиноза, представителю последнего из вышеупомянутых микробных родов — G. vaginalis, факультативно-анаэробной коккобацилле — отводят ключевую роль в развитии дисбиоза влагалища [52]. Гарднереллы «притягивают» в свою биоплёнку других инфектов, обусловливая образование бактериального конгломерата. Помимо основного «зачинщика» в большинстве случаев (80%) в составе сообщества патогенов есть Atopobium vaginae, встречаются также представители из Bacteroides, Corynebacterium, Veillonella, Ruminococcus и Streptococcus [52–54]

G. vaginalis способны существовать в двух различных состояниях: как «свободные» инфекты, либо как сцепленные с эпителиальной выстилкой бактериальные кластеры. Обнаружение последнего варианта указывает на наличие биоплёночных форм в исследуемом материале[51]. Сообщество, сформированное гарднереллой, более прочно, чем, например, основанное другими анаэробами [54]: оно многочисленно по составу и окутано десквамированными вагинальными эпителиоцитами. По образному сравнению известного микробиолога Александра Свидзинского (Alexander Swidsinski), биоплёнка при бактериальном вагинозе — это густой лес, где высокие, могучие деревья — гарднереллы создают условия для жизни птиц — Atopobium vaginae, зверей — Mobiluncus spp. и прочих обитателей. Монотерапия местными антисептиками или антибактериальными препаратами повреждает, но не всегда элиминирует патогены, включённые в подобные «конгломераты» [57,58].

Необходимо отметить, что в эндометрии также возможно образование микробных биоплёнок [59]. При этом инфекты, локализованные в матке, могут быть прикреплены к клеткам просветного эпителия слизистой оболочки, а также способны к «вторжению» в глубокие ткани, богатые питательными веществами. Кроме того, отмечено формирование стойких бактериальных сообществ и в маточных трубах. Такая неблагоприятная тенденция по распространению патогенов в вышерасположенные органы малого таза характерна для женщин c бактериальным вагинозом, при котором вероятность обнаружения микроорганизмов в маточных трубах или эндометрии возрастает более чем в 5 раз (ОШ 5,7; 95% ДИ 1,8–18,3, р=0,002) [60].

Крепкая «дружба»

Ассоциация микроорганизмов в составе сообщества не исчерпана лишь бактериальными представителями, в биоплёночный уклад могут быть вовлечены некоторые вирусы и грибы рода Candida. Хотя эти инфекты принадлежат к различным группам возбудителей, их неродственное происхождение не мешает им существовать на взаимовыгодных условиях.

Например, по данным экспериментов in vitro вирус простого герпеса (ВПГ) 1-го типа, встраиваясь в организованные кандидами биоплёнки, сохраняет жизнеспособность, может беспрепятственно покидать сообщество и обусловливать развитие инфекционного заболевания [88]. Помимо того, бесклеточный возбудитель, «защищённый» Candida albicans, приобретает устойчивость к ацикловиру — эффективность влияния ациклического нуклеозида снижается в 4 раза [87].

Чем можно объяснить уменьшение результативности лекарственного препарата? Авторы научной работы предполагают, что кандиды инактивируют его, используя специфические ферменты, или служат непосредственным препятствием на пути проникновения ацикловира к мишени воздействия. Косвенно подтвердить последнюю догадку могут особенности локализации вирусных патогенов: они сосредоточены в глубоких биоплёночных слоях и плотно окружены гифальной сетью.

В свою очередь ВПГ 1-го типа «в долгу не остаётся»: он способствует адгезии Candida albicans [89] и подавляет локальный иммунный ответ против них. Последнее обусловлено угнетением экспрессии паттерн-распознающих рецепторов — структур, помогающих защитным клеткам «узнавать» антигенные участки возбудителей, в том числе принадлежащих и кандидам (toll-like receptors, TLR-2 и TLR-4). Кроме сложностей в идентификации микотических патогенов вирусные инфекты ускоряют апоптоз макрофагов, что в совокупности препятствует эффективной элиминации грибов рода Candida [90].

Терапевтические подходы

Понимание того, что инфекты в составе сообществ обретают новые свойства, включающие существенное снижение чувствительности к этиотропной терапии, заставляет исследовать новые способы воздействия. Многократное увеличение доз противомикробных средств в условиях in vivo недостижимо из-за неблагоприятного влияния высоких концентраций химических веществ на ткани. Именно поэтому учёные рассматривают множество подходов, позволяющих преодолеть биоплёночную защиту с использованием сочетания антибактериальных препаратов [61], антисептиков [62,64], органических кислот[64,65], микробных метаболитов и бактериофагов [67,68], а также ферментов [70,71]. Перспективными считают методы, влияющие на компоненты поверхностной оболочки и матрикса, сигнальные молекулы, факторы адгезии [12].

Помимо указанных методик, возможно «подключить» и растительные средства. Информации о воздействии фитотерапевтических компонентов на биоплёнки опубликовано немало. В частности, в 2019 году канадские авторы продемонстрировали, что на сообщества Str. pyogenes результативно влияют экстракты корня солодки, листьев шалфея, эхинацеи и коры вяза [80]. При этом первые два из вышеперечисленных обеспечили бактериостатический эффект в течение 2 ч. При электронной микроскопии наблюдали деформированных и сморщенных патогенов с изменёнными клеточными мембранами. Такие нарушения обусловили практически полную гибель планктонных форм инфектов (99,99%) в течение 3 ч от начала «атаки» природных веществ и подавление формирования биоплёнок.

Солодка (Glycyrrhiza glаbra) — одно из древнейших растений, используемых человеком в лечебных целях. Первые упоминания о ней можно встретить в китайской «Книге о травах». Экстракт этого растения использовали также врачеватели Тибета и Древнего Египта, считая его подспорьем в достижении долголетия [81].Основная лекарственная ценность Glycyrrhiza glаbra заключена в биологически активных веществах, выделенные из корневища. Именно они оказывают противовоспалительные, антиоксидантные, анальгетические и особенно выраженные противовирусные и антимикробные эффекты в отношении патогенных микроорганизмов без негативного влияния на нормальную микрофлору [81,82].

Установлено, что глицирризиновая кислота повреждает мембрану P. aeruginosa, ингибирует её эффлюксные системы и снижает формирование биоплёнок на 65–83% [81,83]. Она также угнетает рост метициллинрезистентного S. aureus, подавляет экспрессию факторов вирулентности (α-, β-гемолизины) и образование микробных сообществ с участием этого инфекта. При этом указанные эффекты наблюдают при воздействии даже низких концентраций вещества [73].

Глицирризиновая кислота влияет и на представителей рода Candida. Так, исследователи выявили ингибирующее воздействие экстракта солодки в отношении 19 штаммов видов C. tropicalis, C. glabrata, C. parapsilosis и C. albicans — как планктонных, так и биоплёночных форм [75]. Результаты научной работы также продемонстрировали, что использование препарата с содержанием Glycyrrhiza glаbra у женщин с кандидозным вульвовагинитом уменьшало зуд, патологические выделения из половых путей и диспареунию[74].

Таким образом, в борьбе с «биоплёночным укладом» патогенов в терапии некоторых инфекций, в том числе кандидозного вульвовагинита и бактериального вагиноза* можно использовать фитотерапевтические средства (например, препарат активированной глицирризиновой кислоты «Эпиген Интим»[85]), результативность действия которых подкреплена свежими научными исследованиями. Безусловно, уповать только лишь на «натуральные методы» возможно не во всех клинических случаях, однако усилить и дополнить ими комплекс лечебных мероприятий — целесообразно.

*Наряду с вирусными инфекциями (ВПГ, ЦМВ, ВПЧ) включены в показания к препарату «Эпиген Интим»

«Сетевой» разлад

Несмотря на многовековую историю «назначения» растительных экстрактов в лечении заболеваний, идентификацией, классификацией и подробным изучением биологически активных соединений природного происхождения пристально начали заниматься в прошлом столетии. Одни из них — сапонины — в настоящее время часто используют в фармацевтической промышленности [91]. По данным исследователей, представители этой биохимической группы способны изменять проницаемость клеточной стенки микроорганизмов и, тем самым, модулировать поглощение веществ из окружающей среды [94].

Глицирризиновая кислота — это сапонин с широким спектром действия в отношении бактериальных, вирусных (ЦМВ, ВПГ, ВПЧ) и микотических патогенов [85,91]. Кроме того, в ряде исследований отмечены важные следствия её влияния не только на планктонные формы, но и биоплёночные — изменение структуры сообществ, угнетение их сборки и повышение эффективности противомикробных препаратов [94].

В частности, в экспериментах на животных, а также в условиях in vitro продемонстрировано [93,95,96]:

• сокращение патогенов в составе сообщества (C. albicans);
• уменьшение жизнеспособности бактерий и изменение структуры «микробного уклада» (E. faecalis);
• снижение продукции полисахаридов (основного каркасного элемента биоплёнок);
• угнетение экспрессии генов вирулентности и нарушение коммуникации между участниками сообщества (P. aeruginosa, A. baumannii), в том числе из-за модификации синтеза сигнальных молекул.

Исследователи предполагают, что обработка глицирризиновой кислотой изменяет функционирование системы кворум-сенсинга [95]. Эти особенности, вероятно, опосредуют дезорганизацию слаженного действия инфектов в составе биоплёнок, препятствуют приросту микробной популяции, нарушают подвижность участников.

***

Вероятно, Антони ван Левенгук несколько столетий назад впервые визуализировал именно биоплёнки, поскольку объектом его изучения был собственный зубной налёт. Тем не менее, исследователи осознали важность этого способа организации микроорганизмов лишь недавно [86], в конце XX века. Сейчас, понятно, что большой вклад в развитие, тяжесть и хроническое течение заболеваний вносит именно «общественная жизнь» бактерий, грибов и вирусов.

За недолгое «научное знакомство» с биоплёнками удалось раскрыть пока не все механизмы, позволяющие патогенам взаимовыгодно сосуществовать в составе сообществ и активно противостоять этиотропной терапии. Изучение нюансов взаимодействия всех компонентов микробного социума продолжается, и новые научные сведения позволят проникнуть в глубину этой медицинской проблемы — как в переносном, так и в прямом смысле!

Список литературы

1. McLean R.J.C., Lam J.S., Graham L.L. Training the Biofilm Generation — a Tribute to J. W. Costerton. J. Bacteriol. 2012;194(24):6706-11. [PMID: 22961848]

2. Ehrlich G.D., Arciola C.R. From Koch’s Postulates to Biofilm Theory. The Lesson of Bill Costerton. Int. J. Artif. Organs. 2012;35(10):695-9. [PMID: 23138704]
3. Høiby N. A short history of microbial biofilms and biofilm infections // APMIS. 2017. Vol. 125.№ 4. P. 272–275. [PMID: 28407426]
4. O’Toolе G.A, Kaplan H.B., Kolter R. Biofilm formation as microbial development // Ann. Rev. Microbiol. 2000. №54. P. 49–79. [PMID: 11018124]
5. Flemming H.-C., Wuertz S. Bacteria and Archaea on Earth and Their Abundance in Biofilms. Nat. Rev. Microbiol. 2019;17(4):247-260. [PMID: 30760902]
6. Биоплёнки: основные методы исследования: учебно-методическое пособие / Марданова А.М. с соавт. — Казань: К(П)ФУ. 2016. 42 с.
7. Del Pozo J.L. Biofilm-related disease // Expert. Rev. Anti. Infect. Ther. 2018. Vol. 16. №1. P. 51–65. [PMID: 29235402].
8. Тец В.В., Тец Г.В. Микробные биоплёнки и проблемы антибиотикотерапии // Атмосфера. Пульмонология и аллергология. 2013. №4. С. 60–64.
9. Roy R., Tiwari M., Donelli G., Tiwari V. Strategies for combating bacterial biofilms: A focus on anti-biofilm agents and their mechanisms of action // Virulence. 2018. Vol. 9. №1. P. 522–554. [PMID: 28362216].
10. Страчунский Л.С., Белоусов В.Б., Козлов С.Н. (ред.) Практическое руководство по антиинфекционной химиотерапии. — М., 2002. — 384 с. — URL: antibiotic.ru/ab/001-07.shtml.
11. Solano C., Echeverz M., Lasa I. Biofilm Dispersion and Quorum Sensing. Curr. Opin. Microbiol. 2014;18:96-104. [PMID: 24657330]
12. Rabin N., Zheng Y., Opoku-Temeng C. et al. Biofilm Formation Mechanisms and Targets for Developing Antibiofilm Agents. Future Med Chem. 2015;7(4):493-512. [PMID: 25875875]
13. Prescott R.D., Decho A.W. Flexibility and Adaptability of Quorum Sensing in Nature Trends Microbiol. 2020;28(6):436-444. [PMID: 32001099]
14. Ventolini G. Vaginal Lactobacillus: Biofilm Formation in Vivo - Clinical Implications. Int. J. Womens Health. 2015 Feb 16;7:243-7. [PMID: 25733930]
15. Ventolini G., Mitchell E., Salazar M. biofilm formation by vaginal Lactobacillus in vivo. Med Hypotheses. 2015;84(5):417-20. [PMID: 25725906]
16. Jung H., Ehlers M.M., Peters R.P.H. et al. Growth forms of Gardnerella spp. and Lactobacillus spp. on vaginal cells. Front. Cell. Infect. Microbiol. 2020;10:71. [PMID: 32257961]
17. Hall C.W., Mah T.F. Molecular mechanisms of biofilm-based antibiotic resistance and tolerance in pathogenic bacteria. FEMS Microbiol. Rev. 2017;41(3):276-301. [PMID: 28369412]
20. Чеботарь И.В., Маянский А.Н., Маянский Н.А. Матрикс микробных биоплёнок // Клин. микробиол. антимикроб. химиотер. 2016. Т. 18. №1. С. 9–19.
24. Страчунский Л.С., Белоусов В.Б., Козлов С.Н. Практическое руководство по антиинфекционной химиотерапии. — URL: antibiotic.ru/ab/001-07.shtml.
25. Tetz V.V., Korobov V.P., Artemenko N.K. et al. Extracellular phospholipids of isolated bacterial communities // Biofilms. 2004. №1. P. 149–155.
26. Chambless J.D., Hunt S.M., Philip S.S. A three-dimensional computer model of four hypothetical mechanisms protecting biofilms from antimicrobials // Appl. Env. Microbiol. 2006. Vol. 72. №3. P. 2005–2013. [PMID: 16517649].
27. Anderl J.N., Franklin M.J., Stewart P.S. Role of antibiotic penetration limitation in Klebsiella pneumoniae biofilm resistance to ampicillin and ciprofloxacin // Antimicrob. Agents. Chemother. 2000. Vol. 44. №7. P. 1818–1824. [PMID: 10858336].
28. Sandoe J.A.T., Wysome J., West A.P. et al. Measurement of ampicillin, vancomycin, linezolid and gentamicin activity against enterococcal biofilms // J. Antimicrob. Chemother. 2006. Vol. 57. №4. P. 767–770. [PMID: 16464896].
29. Yang Y., Sreenivasan P.K., Subramanyam R., Cummins D. Multiparameter assessments to determine the effects of sugars and antimicrobials on a polymicrobial oral biofilm // Appl. Env. Microbiol. 2006. Vol. 72. №10. 6734–6742. [PMID: 17021225].
31. Ayrapetyan M., Williams T., Oliver J.D. Relationship between the Viable but Nonculturable State and Antibiotic Persister Cells // J. Bacteriol. 2018. Vol. 200. №20. P. e00249–18. [PMID: 30082460].
34. Чеботарь И.В., Маянский А.Н., Кончакова Е.Д. и др. Антибиотикорезистентность биоплёночных бактерий // Клин. микробиол. антимикроб. химиотер. 2012. Т. 4. №1. С. 51–58.
35. Тец В.В., Вечерковская М.Ф., Тец Г.В.. Споробиота: свойства и роль в патологии человека // Лечебное дело. 2018. №4. С. 90–96.
36. Lewis K. Persister cells // Annu. Rev. Microbiol. 2010. № 6. P. 357–372. [PMID: 20528688].
37. Гостев В.В., Сидоренко С.В. Бактериальные биоплёнки и инфекции // Журнал инфектологии. 2010. Т. 2. № 3. С. 4–15.
38. Плакунов В.К., Стрелкова Е.А., Журина М.В. Персистенцияи адаптивный мутагенез в биоплёнках // Микробиология. 2010. Т. 79. №4. С. 447–458.
40. Wood T.K., Knabel S.J., Kwan B.W. Bacterial persister cell formation and dormancy // Appl. Environ. Microbiol. 2013. Vol. 79. №23. P. 7116–7121. [PMID: 24038684].
42. Dunne W.M. Jr. Bacterial adhesion: seen any good biofilms lately? // Clin. Microbiol. Rev. 2002. Vol. 15. №2. P. 155–166. [PMID: 11932228].
43. Marques C.N.H., Nelson S.M. Pharmacodynamics of ciprofloxacin against Pseudomonas aeruginosa planktonic and biofilm-derived cells // Lett. Appl. Microbiol. 2019. Vol. 68. №4. P. 350–359. [PMID: 30740751].
45. Zhou G., Shi Q.S., Huang X.M., Xie X.B. The Three Bacterial Lines of Defense against Antimicrobial Agents // Int. J. Mol. Sci. 2015. Vol. 16. №9. P. 21711–21733. [PMID: 26370986].
47. Tetz G.V., Tetz V.V. Introducing the sporobiota and sporobiome // Gut Pathogens. 2017. №38. [PMID: 28680484].
48. McDougald D., Srinivasan S., Rice S.A., Kjelleberg S. Signal-mediated cross-talk regulates stress adaptation in Vibrio species // Microbiology. 2003. Vol. 149(Pt 7). P. 1923–1933. [PMID: 23357558].
49. Williams P. Quorum sensing, communication and cross-kingdom signalling in the bacterial world // Microbiology. 2007. Vol. 153. (Pt 12). P. 3923–3938. [PMID: 12855743].
51. Boyle K.E., Heilmann S., van Ditmarsch D., Xavier J.B. Exploiting social evolution in biofilms // Curr. Оpin. Microbiol. 2013. Vol. 16. №2. P. 207–212. [PMID: 23357558].52. Verstraelen H., Swidsinski A. The biofilm in bacterial vaginosis: implications for epidemiology, diagnosis and treatment // Curr. Opin. Infect. Dis. 2013. Vol. 26. №1. P. 86–89. [PMID: 23221767].
53. Swidsinski A., Mendling W., Loening-Baucke V. et al. An adherent Gardnerella vaginalis biofilm persists on the vaginal epithelium after standard therapy with oral metronidazole // Am. J. Obstet. Gynecol. 2008. Vol. 198. №1. P. 97e1–97e6. [PMID: 18005828].
54. Patterson J.L., Stull-Lane A., Girerd P.H., Jefferson K.K. Analysis of adherence, biofilm formation and cytotoxicity suggests a greater virulence potential of Gardnerella vaginalis relative to other bacterial-vaginosis-associated anaerobes // Microbiology. 2010. Vol. 156(Pt 2). P. 392–399. [PMID: 19910411].
55. Липова Е.В. Дискуссионные вопросы бактериального вагиноза: взгляд дерматовенеролога // Доктор.Ру. 2015ю № 1 (102). C. 30–34.
57. Swidsinski A., Loening-Baucke V., Mendling W. et al. Infection through structured polymicrobial Gardnerella biofilms (StPM-GB) // Histol. Histopathol. 2014. Vol. 29. №5. P. 567–587. [PMID: 24327088].
58. McMillan A., Dell M., Zellar M.P. et al. Disruption of urogenital biofilms by lactobacilli // Colloids Surf. B. Biointerfaces. 2011. Vol. 86. №1. P. 58–64. [PMID: 21497071].
59. Chen C., Song X., Wei W. et al. The microbiota continuum along the female reproductive tract and its relation to uterine-related diseases // Nat Commun. 2017. Vol. 8. №1. P. 875. [PMID: 29042534].
60. Swidsinski A., Verstraelen H., Loening-Baucke V. et al. Presence of a polymicrobial endometrial biofilm in patient with bacterial vaginosis // PLoS One. 2013. Vol. 8. №1. P. e53997. [PMID: 23320114].
61. Davies D. Understanding biofilm resistance to antibacterial agents // Nat. Rev. Drug. Discov. 2003. №2. P. 114–122. [PMID: 12563302].
62. Чекулаев М. В. Воздействие различных химических и биологических факторов на биоплёнки условно-патогенных микроорганизмов // Наука-2020. 2019. Т. 8. №33. С. 79–88.
64. Кира Е.Ф., Прилепская В.Н, Костава М.Н. и др. Современные подходы к выбору препарата локального действия в терапии бактериального вагиноза // Акушерство и гинекология. 2012. №7. С. 59–67.
65. Milani M., Barcellona E., Agnello A. Efficacy of the combination of oral tinidazole and acidic buffering vaginal gel in comparison with vaginal clindamycin alone in bacterial vaginosis: a randomized, investigator-blinded, controlled trial // Eur. J. Obstet. Gynecol. Reprod. Biol. 2003. Vol. 109. №1. P. 67–71. [PMID: 12818447].
67. Полыгач О.А., Дабижева А.Н., Ворошилова Н.Н. Влияние композиции литических бактериофагов P. aeruginosa на формирование и разрушение бактериальных биопленок // Эпидемиология и вакцинопрофилактика. 2018. Т.17. №4. С. 20–25.
68. Марков А.А., Тимохина Т.Х., Паромова Я.И. Экспериментальное обоснование применения экзометаболитов Bifidobacterium bifidum для предотвращения биопленкообразования на поверхности титановых имплантатов с пористым покрытием // Медицинская наука и образование Урала. 2018. Т. 19. № 1 (93). С. 153–156.
70. Тец Г.В., Артеменко Н.К., Заславская Н.В., Артеменко К.Л. и др. Влияние экзогенных протеолитических ферментов на передачу плазмидных генов в смешанных бактериальных биоплёнках // Антибиотики и химиотерапия. 2009. Т. 54. №9–10. С. 3–5.
71. Nahar S., Mizan M.F.R., Ha A.J.‐w., Ha S.‐D. Advances and Future Prospects of Enzyme‐Based Biofilm Prevention Approaches in the Food Industry // Comprehensive Reviews in Food Science and Food Safety. 2018. Vol. 17. №6. P. 1484–1502.
72. Mark D., Becker P., Chatterjee I. et al. Mechanisms of biofilm formation in Staphylococcus epidermidis and Staphylococcus aureus functional molecules, regulatory circuits, and adaptive responses // Int. J. Med. Microbiol. 2004. Vol. 294.P. 203–212. [PMID: 15493831].
73. Rohinishree Y.S., Negi P.S. Effect of licorice extract on cell viability, biofilm formation and exotoxin production by Staphylococcus aureus // J. Food. Sci. Technol. 2016. Vol. 53. №2 P. 1092–1100. [PMID: 27162389].
74. Dodangeh N., Kheirkhah M., Abolghasemi J. et al. Comparison of the Effects of Glycyrrhiza Glabra Vaginal Cream and Clotrimazole on the Symptoms of Fungal Vulvovaginitis // IJN. 2019. Vol. 32. №117. P. 22–30.
75. Martins N., Ferreira I., Henriques M., Silva S. In vitro anti-Candida activity of Glycyrrhiza glabra L // Industrial Crops and Products. 2016. Vol. 83. P. 81–85.
78. Del Pozo J.L.. Biofilm-related disease // Expert. Rev. Anti. Infect. Ther. 2018. Vol. 16. №1. P. 51–65. [PMID: 29235402].
80. Wijesundara N.M., Rupasinghe H.P. Bactericidal and Anti-Biofilm Activity of Ethanol Extracts Derived from Selected Medicinal Plants against Streptococcus pyogenes // Molecules. 2019. Vol. 24. №6. P. 1165. [PMID: 30909644].
81. Chakotiya A.S., Tanwar A., Narula A., Sharma R.K. Alternative to antibiotics against Pseudomonas aeruginosa: Effects of Glycyrrhiza glabra on membrane permeability and inhibition of efflux activity and biofilm formation in Pseudomonas aeruginosa and its in vitro time-kill activity // Microb. Pathog. 2016. Vol. 98. P. 98–105. [PMID: 27392698].
82. Selyutina O.Y., Polyakov N.E. Glycyrrhizic acid as a multifunctional drug carrier – From physicochemical properties to biomedical applications: A modern insight on the ancient drug // Int. J. Pharm. 2019. Vol. 559. P. 271–279. [PMID: 30690130].
83. Hazlett L.D., Ekanayaka S.A., McClellan S.A., Francis R. Glycyrrhizin Use for Multi-Drug Resistant Pseudomonas aeruginosa: In Vitro and In Vivo Studies // Invest. Ophthalmol. Vis. Sci. 2019. Vol. 60. №8. P. 2978–2989. [PMID: 31311033].
85. Инструкция по медицинскому применению препарата «Эпиген Интим». 2016. — URL: grls.rosminzdrav.ru/Grls_View_v2.aspx.
86. Vestby L.K., Grønseth T., Simm R., Nesse L.L. Bacterial Biofilm and its Role in the Pathogenesis of Disease // Antibiotics (Basel). 2020. Vol. 9. №2. P. 59. [PMID: 32028684].
87. Ascione C, Sala A, Mazaheri-Tehrani E, et al. Herpes simplex virus-1 entrapped in Candida albicans biofilm displays decreased sensitivity to antivirals and UVA1 laser treatment. Ann Clin Microbiol Antimicrob. 2017;16(1):72. PMID: 29137671
88. Mazaheritehrani E, Sala A, Orsi CF, et al. Human pathogenic viruses are retained in and released by Candida albicans biofilm in vitro. Virus Res. 2014;179:153‐160. PMID: 24184317
89. Plotkin BJ, Sigar IM, Tiwari V, Halkyard S. Herpes Simplex Virus (HSV) Modulation of Staphylococcus aureus and Candida albicans Initiation of HeLa 299 Cell-Associated Biofilm. Curr Microbiol. 2016;72(5):529‐537. PMID: 26758707
90. Cermelli C, Orsi CF, Ardizzoni A, et al. Herpes simplex virus type 1 dysregulates anti-fungal defenses preventing monocyte activation and downregulating toll-like receptor-2. Microbiol Immunol. 2008;52(12):575‐584. PMID: 19120971
91. Фаттахова Г.А., Канарский А.В. Сапонины как биологически активные вещества растительного происхождения // Вестник Казанского технологического университета. 2014. №3. С. 196–202.
92. Монографии ВОЗ о лекарственных растениях, широко используемых в Новых независимых государствах (ННГ) — URL: who.int/medicines/areas/traditional/monograph_russ….
93. Chittrarasu M, Sathyanarayana SS, Ahamed S et al. Antimicrobial efficacy of liquorice against Enterococcus faecalis biofilms in various concentrations at time-dependent variables: An in vitro study. J Conserv Dent. 2019 22(1):7-11. PMID: 30820075.
94. Schmidt S, Heymann K, Melzig MF, Bereswill S, Heimesaat MM. Glycyrrhizic Acid Decreases Gentamicin-Resistance in Vancomycin-Resistant Enterococci. Planta Med. 2016;82(18):1540‐1545. PMID: 27552252
95. Peng X, Ekanayaka SA, McClellan SA et al. Characterization of Three Ocular Clinical Isolates of P. aeruginosa: Viability, Biofilm Formation, Adherence, Infectivity, and Effects of Glycyrrhizin. Pathogens. 2017 PMID: 29064403.
96. Bhargava N, Singh SP, Sharma A, Sharma P, Capalash N. Attenuation of quorum sensing-mediated virulence of Acinetobacter baumannii by Glycyrrhiza glabra flavonoids. Future Microbiol. 2015;10(12):1953‐1968. PMID: 26582430

Комментарии