Возможности применения антиоксидантов и антигипоксантов в комплексной терапии навязчивых состояний при психических расстройствах разного генеза
Статьи Напечатано в журнале:Неврология и психиатрия, №3, 2010 Д.м.н. В.Г. Подсеваткин1, к.м.н. С.В. Кирюхина2
Possibilities of the application of antioxidants and antihypoxants in a complex therapy of persuasive conditions in mental frustrations
V.G. Podsevatkin, S.V. Kirjuchina
Кафедра психиатрии и нервных болезней медицинского института Мордовского государственного университета им. Н.П. Огарева; Мордовская республиканская психиатрическая больница, Саранск
В клиническом исследовании с участием 84 пациентов, показано, что развитие синдрома навязчивости в рамках невроза навязчивых состояний и болезни генерализованных тиков сопровождается существенной дисфункцией гуморальных и клеточных иммунных реакций и нарушением регуляции систем гипофиз - надпочечники, гипофиз - щитовидная железа. Установлено, что комплексное психофармакологическое воздействие, включающее применение мексидола, тимогена и гипербарической оксигенации, превосходит по эффективности традиционно применяющиеся у больных болезнью генерализованных тиков нейролептики и бензодиазепиновые анксиолитики при неврозе навязчивых состояний.
Ключевые слова: мексидол, диазепам, гипербарическая оксигенация, навязчивые состояния, иммунные и эндокринные реакции.
Based on the study of 84 patients with a syndrome of persistence within obsessive-compulsive neurosis (OCN) and generalized tic disease (GTD), we found the dysfunction of humoral and cellular immune reactions with the disturbance of regulation of hypophysis-adrenal and hypophysis-thyroid systems. The complex psychopharmacological effect of mexidol, thymogen and hyperbaric oxygenation was significantly higher compared to traditional therapy (neuroleptics and benzodiazepine anxiolytics) applied to patients with OCN and GTD.
Key words: mexidol, thymogen, hyperbaric oxygenation, persuasive conditions, endocrine reactions.
Актуальность исследования навязчивых состояний связана с высокой их распространенностью при психических расстройствах, а также недостаточной эффективностью лечения. Изученные нами состояния рассмотрены в рамках 2 нозологических форм: невроз навязчивых состояний (ННС) - рубрики F42.0-F42.9 по МКБ-10 и болезнь генерализованных тиков (БГТ) - болезнь Туретта - рубрика F95.2 [4, 7, 8].
Несмотря на очевидные клинические различия указанных групп заболеваний, их этиологические аспекты имеют общие черты. Доказанной, в частности, является триггерная роль в запуске психопатологического процесса стресса, в первую очередь, психоэмоционального [1, 3, 4]. Накопленный нами опыт [1] также позволяет утверждать значимость не только психотравмирующей ситуации, но и наличие иммунного и нейроэндокринного дисбаланса в момент действия психогении.
Традиционная терапия ННС включает прицельное фармакотерапевтическое воздействие на ГАМКА-бензодиазепиновый рецепторный комплекс с помощью анксиолитиков - агонистов бензодиазепиновых рецепторов [3]. Лечение БГТ базируется на применении антидофаминергических средств (антипсихотиков) [2, 4, 8]. Несмотря на довольно веские факты, говорящие о генетической детерминированности, по крайней мере, части случаев синдрома Туретта, попытки картировать ген либо гены, ответственные за развитие синдрома, до настоящего времени оказались безуспешными. Для решения вопроса об объяснении эффекта антидофаминергических средств у части больных ведется поиск возможного сцепления гена болезни Туретта с генами D1 и D2 дофаминовых рецепторов [5, 6, 8, 9]. Но пока не получено убедительных доказательств, подтверждающих возможность подобного сцепления, что, очевидно, обусловливает недостаточную клиническую эффективность антипсихотических средств [2, 4, 5, 8]. Это может свидетельствовать о вовлечении в патогенез болезни генерализованных тиков и других механизмов, модифицирующих функционирование указанных рецепторных систем.
Достаточно обоснованной может быть гипотеза о стресс-опосредованной активации свободнорадикальных процессов в головном мозге, нейроэндокринном и иммунном дисбалансе, с развитием деструктивно-гипоксических изменений клеточной мембраны нейронов, нарушением метаболизма и рецепции основных тормозных и возбуждающих нейр-трансмиттерных систем - ГАМК-бензодиазепиновой, возбуждающих аминокислот, монаминергической (дофаминергической, cеротонинергической, адренергической), пептидергической и др.
Целью настояще работы была попытка клинико-фармакологического обоснования высказанной гипотезы.
Материал и методы
В исследование были включены 84 больных; 50 мужчин в возрасте от 16 до 32 лет (средний возраст 23,4 года) и 34 женщины в возрасте от 20 до 35 лет (средний возраст 24,7 года).
Критерием включения больных в исследование было наличие указанных заболеваний. Критериями исключения из исследования являлись: острые и хронические заболевания внутренних органов, онкопатология, длительный предшествующий прием психотропных препаратов, клаустрофобия, непереносимость исследуемых лекарственных средств. Все пациенты дали письменное согласие на участие в исследовании.
В зависимости от нозологической формы заболевания и вида фармакологического воздействия больные были разделены на 4 группы: 1-я группа (22 человека) - пациенты с ННС, получавшие традиционную психофармакотерапию, включавшую бензодиазепиновый анксиолитик диазепам в суточной дозе 20 мг в 2 приема в течение 20 дней. Больные 2-й группы, состоящей из 22 пациентов с аналогичным диагнозом, наряду с диазепамом, применяемым в такой же, как и в 1-й группе дозе, получали антигипоксант и антиоксидант мексидол в течение первых 10 дней в дозе 200 мг (4 мл 5% раствора) в сутки внутривенно капельно на 200 мл физиологического раствора, затем в последующие 10 дней - по 100 мг и иммунокорректор тимоген 0,1 мг внутримышечно в течение первых 10 дней. Все пациенты этой группы также проходили лечение методом гипербарической оксигенации в барокамерах "БЛКС-Люкс" (Россия) при избыточном давлении 0,8- 1,0 атм. с периодом изопрессии 40 мин - по 1 сеансу в сутки первые 10 дней. 3-ю (17 человек) и 4-ю (23 человека) группы составили пациенты с БГТ. В 3-й группе лечение проводили антипсихотическим средством галоперидол по 10 мг 2 раза в сутки внутрь и анксиолитиком диазепамом 10 мг 2 раза в сутки в течение 20 дней. Больные 4-й группы получали те же препараты, что и пациенты 2-й группы, но в более высоких дозах: мексидол - 400 мг в сутки (8 мл 5% раствора) в сутки внутривенно капельно на 400 мл физиологического раствора в первые 10 дней с последующим уменьшением дозы до 200 мг в сутки в последующие 10 дней, диазепам - 10 мг 2 раза в сутки внутримышечно в течение 20 дней, иммунокорректор тимоген 0,1 мг внутримышечно в течение первых 10 дней ежедневно, затем 0,1 мг внутримышечно через день №5. Одновременно проводили сеансы гипербарической оксигенации в течение 20 дней 2 раза в сутки. Антипсихотические средства пациенты данной группы не получали.
Клиническую эффективность лечения оценивали по частоте и степени выраженности основных психопатологических синдромов при оценке по стандартизированным шкалам Авруцкого-Зайцева.
В рамках общепринятого соматического обследования определяли количество и функциональную активность нейтрофилов, количество Т- и В-лимфоцитов, концентрацию иммуноглобулинов сыворотки крови классов M, G и А, комплементарную активность крови, уровень циркулирующих иммунных комплексов (ЦИК) разной молекулярной массы, системные показатели иммунитета. Методом иммуноферментного анализа (анализатор ANTOS-2020, Швейцария) исследовали концентрацию соматотропного, адренокортикотропного, тиреотропного гормонов гипофиза, уровень гормонов щитовидной железы, кортизол. Кровь забирали из локтевой вены в 9 ч утра натощак. В качестве контроля использовали кровь 50 здоровых доноров.
Динамику психического состояния эндокринных и иммунных реакций оценивали до лечения, на 10-й и 20-й дни терапии.
Статистическую обработку полученных результатов проводили с помощью стандартного пакета программ Statistics на персональном компьютере с процессором Intel Pentium III.
Результаты и обсуждение
Несмотря на разную глубину и психопатологическое различие синдромов, наблюдаемых при ННС и БГТ, их структура по отдельным составляющим при этих заболеваниях имеет некоторые общие черты (табл. 1, 2). При БГТ обсессивные расстройства представлены непроизвольными быстрыми нецеленаправленными простыми и сложными моторными и вокальными тиками, глубина которых колебалась от 2,5 до 3,0 балла у пациентов 3-й и 4-й групп на момент включения в исследование. При ННС обсессивно-фобический синдром определяли преимущественно навязчивые сомнения, воспоминания, мысли, навязчивый счет, значительно реже встречались навязчивые движения, как правило, в виде повторяющихся стереотипных действий в какой-либо одной группе мышц - простых моторных тиков, степень выраженности этих синдромов составляла от 1,5 до 2,6 балла у пациентов 1-й и 2-й групп до начала лечения. При поступлении в стационар у 95-98% обследованных (во 2-й и 4-й группах) имелись различной степени выраженности расстройства аффективной сферы, внимания, нарушения психофизической активности, соматовегетативной деятельности.
Традиционная медикаментозная терапия (1-я и 3-я группы) снижала остроту реагирования пациентов на психотравмирующие обстоятельства и эмоциональное напряжение, нормализовала вегетативные, в частности, вегетососудистые реакции и сон. При ННС - подавляла обсессивную симптоматику, при БГТ - снижала степень выраженности сложных моторных тиков и вокализмов, однако полной редукции симптомов не наступало. При этом медикаментозное лечение было сопряжено с рядом недостатков. К 15-20-му дню терапии наблюдалось усиление таких симптомов, как физическая истощаемость, чувство слабости, вялости, идеаторная и двигательная заторможенность.
При комплексном лечении (2-я и 4-я группы) положительная динамика наблюдалась с 5-го дня терапии: при БГТ на момент поступления в стационар сложные непроизвольные движения клонического характера выявлялись у 19 человек (82% обследуемых 4-й группы), к 5-му дню лечения данный симптом полностью редуцировался у 6 пациентов (26% от обследуемых 4-й группы), у остальных пациентов (56%) с данным нарушением степень выраженности сложных тиков значительно уменьшилась - с 2,72±0,19 до 1,88±0,20 балла, при этом простые тики и вокализмы сохранялись. К 10-му и, в большей степени, к 15-му дню лечения уменьшилась частота дистонических и клонических сложных моторных тиков, значительно снизилась степень выраженности сложных вокальных тиков и речевых ритуалов у пациентов 4-й группы. Редукция навязчивых действий происходила от более сложных к простым: к 20-му дню терапии у большинства пациентов 4-й группы - 19 (82,6%) человек полностью исчезли вокализмы и сложные двигательные тики, у ряда пациентов с неполной редукцией данных расстройств выраженность симптомов была минимальной: сложные моторные тики клонического характера сохранялись у 2 (8,6%) больных, степень выраженности симптома снизилась до 0,65±0,23 балла, тики дистонического характера выявлялись у 1 (4,3%) пациента, степень выраженности расстройств составляла 0,69±0,19 балла, вокализмы наблюдались у 3 (12,9%) с выраженностью симптома 0,75±0,21 балла. Простые двигательные расстройства в виде поворотов головы, подергиваний плечами, вздрагивания, непроизвольных движений в конечностях в 4-й группе были крайне редкими, слабо выраженными и появлялись лишь при волнении у 5 (21,7%) пациентов. При ННС у пациентов 2-й группы редукция обсессивно-фобических расстройств наблюдалась в более ранние сроки в сравнении с 1-й группой: к 10-му дню терапии выявлено снижение степени выраженности обсессивных мыслей (с 2,64±0,20 до 1,96±0,24 балла), навязчивых действий (с 1,82±0,19 до 1,24±0,19 балла), счета (с 1,88±0,15 до 1,42±0,17 балла), сомнений (с 2,45±0,14 до 1,32±0,16 балла), расстройств внимания (с 2,23±0,29 до 1,71±0,18 балла) и была более полной к 20-му дню терапии. Следует отметить, что положительная динамика к 10-му и 20-му дням лечения при болезни Туретта была достигнута в 4-й группе без применения нейролептиков. Показатели психической активности (см. табл. 1, 2) под влиянием лекарственной комбинации во 2-й и 4-й группах также восстанавливались, что значительно повышало общую оценку адаптации.
Таблица 1. Динамика основных психопатологических симптомов при ННС в 1-й и 2-й группах
| Симптом | Степень выраженности в баллах (частота симптома в %) | 1-я группа | 2-я группа | 1-й день | 10-й день | 20-й день | 1-й день | 10-й день | 20-й день |
| Обсессивные мысли | 2,51±0,18 (66,1) | 2,31±0,21 (50,1) | 1,72±0,20* (34,7*) | 2,64±0,20 (71,3) | 1,96±0,24* (48,1) | 0,99±0,19*А (24,3*) |
| Навязчивые действия (тики, патологические привычные действия) | 1,60±0,19 (32,3) | 1,33±0,19 (30,3) | 1,43±0,15 (29,8) | 1,82±0,19 (28,1) | 1,24±0,19* (22,3) | 0,55±0,15 (10,3*) |
| Навязчивые сомнения | 2,30±0,17 (57,4) | 1,83±0,17* (42,4) | 1,32±0,14* (34,6*) | 2,45±0,14 (49,9) | 1,32±0,16*А (37,4) | 1,07±0,17*А (19,2*) |
| Навязчивый счет | 1,72±0,17 (41,3) | 1,52±0,18 (31,8) | 1,27±0,17* (25,4*) | 1,88±0,15 (48,3) | 1,42±0,17* (31,3) | 0,93±0,20 (25,5*) |
| Аффективные расстройства | 1,13±0,15 (76,2) | 1,11±0,14 (52,0) | 0,74±0,15* (34,1*) | 1,29±0,20 (87,1) | 0,93±0,18 (48,0) | 0,72±0,19* (21,1*) |
| Расстройства внимания | 2,62±0,19 (86,3) | 2,16±0,20 (63,1) | 1,81±0,18* (56,4*) | 2,23±0,29 (79,9) | 1,71±0,18*А (55,2*) | 1,16±0,16*А (42,4*) |
| Внутреннее беспокойство | 1,51±0,20 (64,2) | 1,34±0,16 (41,1) | 1,11±0,19 (35,3*) | 1,59±0,24 (68,8) | 1,38±0,20 (34,4*) | 0,91±0,17* (22,3*) |
| Инсомния | 2,11±0,19 (48,5) | 1,07±0,21* (40,1) | 0,62±0,14* (22,1*) | 1,93±0,16 (51,1) | 1,52±0,18*А (23,9*) | 0,39±0,14* (17,7*) |
| Снижение продуктивности в учебе, труде | 2,11±0,18 (98,1) | 2,20±0,29 (71,3) | 1,74±0,17* (56,5*) | 2,20±0,15 (87,2) | 0,96±0,17*А (41,3*) | 0,91±0,19*А (29,1*) |
| Идеаторная и двигательная заторможенность, снижение побуждений | 1,72±0,12 (38,3) | 1,68±0,20 (44,1) | 1,46±0,19 (38,1) | 1,84±0,23 (45,1) | 1,01±0,25*А (25,1*) | 0,79±0,18*А (18,3*) |
| Чувство вялости | 1,61±0,20 (33,3) | 2,20±0,26 (27,3) | 1,88±0,14 (19,1) | 1,92±0,31 (40,0) | 1,63±0,19А (29,1) | 0,71±0,20*А (6,7) |
| Истощаемость физическая, чувство слабости | 1,78±0,16 (58,3) | 1,62±0,18 (61,2) | 1,55±0,17 (53,9) | 1,63±0,23 (60,3) | 1,48±0,19 (41,4) | 0,82±0,27*А (27,5*) |
| Истощаемость умственная | 1,67±0,14 (54,3) | 1,53±0,20 (43,1) | 1,24±0,19* (36,9) | 1,59±0,11 (51,6) | 0,78±0,20*А (35,1) | 0,66±0,19*А (29,3*) |
| Общая оценка адаптации | 2,10±0,19 (98,3) | 2,0±0,16 (51,3*) | 1,52±0,24* (23,1*) | 2,30±0,23 (99,1) | 1,82±0,16* (40,3*) | 0,73±0,22*А (18,1*) |
А - отличия от 1-й группы в соответствующий день наблюдения достоверны на уровне р<0,05.
Таблица 2. Динамика основных психопатологических симптомов в 3-й и 4-й группах
| Симптом | Степень выраженности в баллах (частота симптомов в %) | 3-я группа | 4-я группа | 1-й день | 10-й день | 20-й день | 1-й день | 10-й день | 20-й день |
| Простые моторные тики (моргание, подергивания различными частями тела) | 2,81±0,18 (96,1) | 2,61±0,21 (76,1) | 1,42±0,2* (55,7*) | 2,84±0,20 (98,3) | 1,56±0,21 (68,1*) | 0,89±0,29* (21,3*) |
| Сложные моторные тики клонического характера (подпрыгивания, касания людей и предметов, эхопраксия, копропраксия) | 2,60±0,19 (78,3) | 2,33±0,20 (67,3) | 1,23±0,25* (31,8*) | 2,72±0,19 (82,6) | 1,88±0,2*А (45,3) | 0,65±0,23*А (9,3*) |
| Сложные моторные тики дистонического характера (медленные повороты и натяжения нескольких групп мышц) | 2,11±0,28 (10,1) | 2,01±0,22 (8,1) | 1,12±0,20* (6,7) | 2,14±0,20 (11,3) | 1,56±0,24* (6,1) | 0,69±0,19*А (4,3*) |
| Простые вокальные тики (звуки, шумы, лай, свист, шипение) | 1,63±0,19 (82,3) | 1,51±0,18 (60,3) | 1,01±0,25* (35,8*) | 1,62±0,18 (88,1) | 1,08±0,19*А (45,1*) | 0,75±0,21* (8,9*) |
| Сложные вокальные тики (слова, фразы, предложения) | 2,35±0,18 (51,4) | 1,93±0,17* (31,4) | 0,92±0,24* (30,6*) | 2,45±0,18 (49,9) | 1,02±0,16*А (27,4*) | 0,57±0,19* (12,2*) |
| Речевые ритуалы, копролалия, палилалия, эхолалия | 1,78±0,19 (11,3) | 1,32±0,18* (9,8) | 1,17±0,17* (9,4) | 1,85±0,25 (12,3) | 0,82±0,17*А (7,3) | 0,33±0,20*А (2,5*) |
| Навязчивые мысли | 1,19±0,15 (56,2) | 1,18±0,18 (52,0) | 0,94±0,25 (38,1*) | 1,21±0,20 (57,1) | 0,83±0,18 (39,0*) | 0,53±0,19* (20,1*) |
| Навязчивый счет | 2,02±0,19 (66,3) | 2,0±0,20 (43,1) | 1,71±0,19 (32,4*) | 2,03±0,29 (70,9) | 1,61±0,18А (45,2) | 0,76±0,17*А (32,4*) |
| Аффективные расстройства | 1,71±0,20 (84,2) | 1,54±0,16 (66,2) | 1,31±0,16* (45,3*) | 1,79±0,21 (82,7) | 1,28±0,20*А (44,2*) | 0,51±0,16*А (21,1*) |
| Расстройсва внимания | 2,21±0,19 (88,5) | 1,57±0,21* (60,7) | 0,92±0,18* (48,1) | 2,23±0,16 (81,1) | 1,12±0,17*А (43,8*) | 0,29±0,19*А (27,3*) |
| Снижение продуктивности в учебе, труде | 2,51±0,16 (75,1) | 2,20±0,19 (61,9) | 1,84±0,17* (66,5) | 2,60±0,18 (77,2) | 0,86±0,17*А (40,0*) | 0,79±0,19*А (28,3*) |
| Идеаторная и двигательная заторможенность, снижение побуждений | 1,68±0,18 (45,3) | 1,69±0,21 (44,3) | 1,48±0,16 (37,1) | 1,64±0,20 (44,1) | 1,03±0,22*А (27,1*) | 0,59±0,16*А (17,2*) |
| Чувство вялости | 1,71±0,21 (41,2) | 2,18±0,23* (38,3) | 1,98±0,18 (45,1) | 1,81±0,22 (40,0) | 1,53±0,19А (34,1) | 0,69±0,20*А (9,7*) |
| Истощаемость физическая, чувство слабости | 1,82±0,17 (39,3) | 1,69±0,16 (43,2) | 1,43±0,17* (40,3) | 1,78±0,21 (40,1) | 1,32±0,19*А (32,4) | 0,64±0,23*А (29,3*) |
| Истощаемость умственная | 1,55±0,18 (45,2) | 1,43±0,23 (36,1) | 1,14±0,16* (38,9) | 1,58±0,19 (46,0) | 0,98±0,25* (34,1) | 0,54±0,17*А (25,1*) |
| Общая оценка адаптации | 2,71±0,18 (99,5) | 2,08±0,19* (67,1) | 1,52±0,25* (52,3*) | 2,62±0,22 (99,6) | 2,13±0,17* (45,4*) | 0,63±0,21*А (16,2*) |
А - отличия от 3-й группы в соответствующий день наблюдения достоверны на уровне р<0,05.
В иммунном статусе пациентов с ННС и БГТ выявлены однотипные, но, в зависимости от заболевания, - различной степени выраженности неспецифические дисфункции иммунных реакций (см. рисунок). При ННС, несмотря на достоверное изменение показателей относительно группы здоровых доноров, показатели иммунограммы оставались в большинстве случаев в пределах физиологической нормы, и только при применении монотерапии диазепамом наблюдались депрессия функционирования нейтрофильных гранулоцитов и изменение системных параметров иммунитета (см. рисунок, 1-я группа). При БГТ изменения на иммунограмме носили дезадаптивный характер. Наблюдалось повышение напряженности функционирования, а также нарушение взаимосвязи между отдельными показателями иммунитета, что отразилось в повышении системных параметров - лейкоцитозного Т-индекса (5,3±0,2 у.е.) и индекса нагрузки (6,0±0,2 у.е.). Дисбаланс гуморальных иммунных реакций выразился в гипоиммуноглобулинемии класса А (117,1±9,1), повышении мелких ЦИК (73,3±6,4). Изучение функционально-морфологических характеристик нейтрофильных гранулоцитов периферической крови выявило повышение НСТ-теста в спонтанном варианте (37,3±4,2), что говорит о раздражении их метаболической функции. Традиционная психофармакотерапия (3-я группа) усугубляла дисфункцию нейтрофилов: угнетение фагоцитарной активности (45,2±6,4) на фоне еще большего повышения показателей НСТ-теста (44,3±5,2). Нарушенные при поступлении параметры иммунитета не восстанавливались, у 6 (26%) пациентов развивалось иммунодефицитное состояние с депрессией Т-клеточного звена иммунитета, у остальных пациентов 3-й группы наблюдалось повышение системного показателя Т-индекса до 6,3±0,5 относительно группы здоровых доноров (3,9±0,2), однако выявленные расстройства не достигали степени иммунодефицита.
При исследовании иммунного гомеостаза во 2-й и 4-й группах были выявлены иммуномодулирующие свойства комбинации гипербарической оксигенации, антиоксиданта мексидола, иммунокорректора тимогена и анксиолитика диазепама (см. рисунок). Наблюдалось восстановление фагоцитарной и метаболической активности сегментоядерных нейтрофилов, некоторое снижение мелких ЦИК, в группе ННС системные показатели иммунитета соответствовали уровню здоровых доноров, что говорит о повышении согласованности функционирования различных звеньев иммунологической защиты. В 4-й группе при БГТ индекс нагрузки оставался повышенным (4,2±0,2) относительно здоровых доноров (2,9±0,3), однако его значение стало соответствовать физиологической норме.
Показатели функциональной активности нейтрофилов, гуморальных реакций и системных параметров иммунитета в разных периодах лечения.
1. АФН (%) - активность фагоцитоза нейтрофилов; 2. НСТ (%) - тест с нитросиним тетразолием; 3. ЦИК мелкие (у.е.) - циркулирующие иммунные комплексы; 4. IgA (мг%) - иммуноглобулины класса А; 5. ИН (у.е.) - индекс нагрузки; 6. ЛТИ (у.е.) - лейко-Т-индекс. Примечание. а - отличие от группы здоровых достоверно при р<0,05;
б - отличие от пациентов соответствующей группы при поступлении достоверно при р<0,05.
Были установлены также значительные нарушения эндокринного статуса у пациентов с синдромом навязчивостей (табл. 3). В наибольшей степени были выражены изменения со стороны гормонов гипофизарно- надпочечниковой системы и системы гипофиз - щитовидная железа. Вектор их изменений соответствует общепринятым представлениям об обусловленных стрессом сдвигах. Традиционная терапия (в 1-й и 3-й группах) не оказывала корригирующего влияния, но и не усугубляла гормональный профиль пациентов.
Таблица 3. Динамика гормональных показателей на фоне проводимого лечения
| Показатель | Здоровые | 1-я и 3-я группы | 2-я и 4-я группы | 1-й день | 10-й день | 20-й день | 1-й день | 10-й день | 20-й день |
| Гормоны гипофиза | ||||||||
| Соматотропный гормон, мМЕ/мл | 1,71±1,01 | ННС | 8,54±2,31*АБ | 10,29±3,39* | 9,17±2,24* | 9,23±1,12* | 6,37±3,29Б | 3,83±2,16АБ | БГТ | 10,14±3,12* | 15,90±3,80* | 16,7±4,21* | 11,30±2,14* | 10,31±3,87* | 7,37±2,15*Б |
| Адренокортикотропный гормон, пг/мл | 11,98±2,32 | ННС | 27,23±5,51* | 35,27±4,31* | 29,52±6,13* | 25,18±6,42* | 21,32±5,19*Б | 15,66±4,18Б | БГТ | 39,32±7,54* | 45,21±4,11* | 36,27±5,16* | 40,19±6,50* | 43,40±5,70* | 27,50±5,28* |
| Тиреотропный гормон, мкМЕ/мл | 1,58±0,17 | ННС | 1,29±0,39 | 1,17±0,21 | 0,83±0,12* | 1,41±0,24 | 1,53±0,26 | 1,55±0,32Б | БГТ | 0,55±0,31* | 0,72±0,20* | 1,38±0,11А | 0,41±0,23* | 1,23±0,26 | 1,58±0,31А |
| Гормоны щитовидной железы | ||||||||
| Тироксин общий, нмоль/л | 61,31±7,14 | ННС | 94,12±12,61* | 96,32±13,38* | 85,41±12,62* | 97,92±17,30* | 76,17±16,18 | 67,33±9,42 | БГТ | 114,2±10,1* | 110,30±14,80* | 95,40±11,20* | 116,90±14,50* | 108,70±17,80* | 97,30±11,40* |
| Тироксин свободный, нмоль/л | 15,36±3,09 | ННС | 17,19±2,63 | 16,20±3,29 | 16,31±2,90 | 17,91±2,63 | 15,14±4,20 | 10,31±2,10АБ | БГТ | 24,70±2,71* | 23,20±3,20* | 20,10±2,20* | 25,60±2,10* | 18,40±4,20 | 12,50±2,30АБ |
| Трийодтиронин общий, нмоль/л | 1,42±0,08 | ННС | 2,82±0,05* | 2,14±0,09*А | 3,02±0,08*А | 2,67±0,09* | 2,12±0,05*А | 1,94±0,09.АБ | БГТ | 2,90±0,07* | 2,10±0,07*А | 2,02±0,05*А | 2,70±0,07* | 2,51±0,07*Б | 1,81±0,06.АБ |
| Гормоны надпочечников | ||||||||
| Кортизол, нмоль/л | 354,6±29,5 | ННС | 456,4±26,9* | 448,0±31,2* | 394,9±39,5 | 464,6±21,5* | 314,6±50,5 | 304,6±23,1 | БГТ | 568,5±31,9* | 473,0±23,2* | 467,9±29,4* | 544,7±21,5* | 414,6±24,5*А | 385,6±23,1АБ |
А - отличия от соответствующих значений в 1-й день достоверны на уровне р<0,05;
Б - отличия от пациентов, получавших традиционную психофармакотерапию в соответствующий день наблюдения, достоверность на уровне р<0,05.
Назначение средств с антиоксидантной, антигипоксической и иммуномодулирующей активностью сопровождалось достоверной положительной динамикой концентрации гормонов гипофиза. В частности, во 2-й группе повышенные под влиянием стресса концентрации соматотропного и адренокортикотропного гормонов снизились в 2,4 и 1,4 раза соответственно. У пациентов с БГТ в 4-й группе нормализовывался уровень тиреотропного гормона (с 0,41±0,23 до 1,58±0,31 мкМЕ/мл) и гормонов периферических эндокринных желез, в некоторых случаях (11 пациентов, 48%) достигая уровня здоровых.
Проведенное исследование свидетельствует о высокой эффективности комплексной терапии с применением мексидола, гипербарической оксигенации, тимогена и диазепама в комплексной терапии изучавшихся психических расстройств. Фармакологический синергизм при сочетании традиционных психофармакологических средств и препаратов метаболического типа действия проявляется не только в выраженном клиническом эффекте, но и в снижении частоты развития нежелательных эффектов психотропных средств, а также в оптимизации нейроиммуноэндокринных взаимодействий.
Литература
1. Подсеваткин В.Г., Кирюхина С.В., Блинов Д.С., Моисеева И.Я. Экспериментально-клиническое обоснование применения иммунокорректоров в комплексной терапии неврастении. Известия высш. уч. заведений. Поволжский регион 2007; 1: 56-62.
2. Раевский К.С. Современные нейролептики: взаимодействие с системами нейротрансмиттеров мозга. Рос вестн перинатол и педиат 1999; 2: 45-52.
3. Руководство по психиатрии. В 2 томах. Под. ред. А.С. Тиганова. М: Медицина 1999; 1: 527-558.
4. Темин П.А., Белоусова Е.Д. Синдром Туретта. Рос вестн перинатол и педиат 1999; 2: 39-45.
5. Comings D.E., Comings B.G. Alternative hypotheses on the inheritance of Turette syndrome. In: T.N. Chase, A.J. Freiedhoff, D.J. Cjhen (eds.). Advances in neurology. New York: Raven Press 1992; 58: 189-199.
6. Gelernter J., Kennedy J.L., Grandy D.K. Exclusion of close linkage of Turette's syndrome to D1 dopamine receptor. Am J Psychiat 1993; 150: 449-453.
7. Kidd K.K., PrusoffB.A., Cohen D.J. Familial pattern of Gilles de la Turette syndrome. Arch Gen Psychiat 1987; 37: 1336-1339.
8. Lees A.J., Robertson M., Trimble M.R., Murray N.M.F. A clinical study of Gilles de la Turette syndrome in the United Kingdom. J Neurol Neurosurg Psychiat 1984; 47: 1-8.
9. Singer H.S. Neurobiological issues in Turette syndrome. Brain Dev 1994; 16: 5: 353-364.
